Промежуток между 1905 и 1924 годами — словно один затянувшийся взрыв, отсчёт к которому начинался десятилетиями. Первая русская революция 1905 года стала пробной трещиной в монархии: «Кровавое воскресенье», восстания на флоте, совет рабочих депутатов — страна впервые вслух сказала царю «нет». Ответом стали полумеры реформ и жёсткие репрессии, лишь отложившие неизбежное.
Первая мировая война добила усталую империю. Миллионы мобилизованных, фронтовая мясорубка, разорённые деревни, пустые прилавки в городах. В феврале 1917‑го отречение Николая II выглядело не политическим актом, а капитуляцией системы, исчерпавшей себя. Временное правительство пыталось удержать страну, не прекращая войны и не решая земельный вопрос, — и стремительно теряло поддержку.
Октябрь 1917‑го стал для одних началом справедливого мира, для других — катастрофой. Большевики взяли власть под лозунгами «мир», «земля», «фабрики», но за ними пришли разгон Учредительного собрания, красный террор, тотальный контроль. Гражданская война превратила бывшую империю в карту множества фронтов: красные и белые, национальные движения, повстанцы, интервенты. Насилие стало повседневностью.